Крым и Донбасс – мясорубка для российских политических пассионариев
Крым и Донбасс стали мясорубкой для всех несогласных с Владимиром Путиным. Потому что смогли перемолоть их в сравнительно однородную массу.
Девять лет назад на московскую Болотную площадь выходили самые разные люди. Толпа состояла вовсе не только из рассерженных горожан и возмущенных хипстеров, пишет на страницах «Крым.Реалии» журналист и публицист Павел Казарин.
«Рядом с ними стояли сторонники самых радикальных точек зрения. Правые читали «Спутник и погром», а тот поддерживал Навального и критиковал Путина», – пишет публицист.
«Имперцы писали статьи о том, как Кремль сдает позиции на всех фронтах. Левые твердили об олигархическом сговоре и требовали революцию», – уточнил он.
Спустя семьсот дней все они будут хором молиться на Кремль и призывать пустить танки до Львова.
«Аннексия Крыма и вторжение на Донбасс стали блендером, который перемолол российскую оппозицию до состояния полной неразличимости», – отмечает Казарин.
«Вторжением на полуостров Кремль сумел объединить вокруг себя самые разные группы», – добавил он.
Все те, кто в 2011 году требовал смены власти, в 2014-м стали мечтать о танковых клиньях, экспансии и новых государственных границах.
«Кремль подарил каждому именно то, что тот хотел. Российским «левым» – с их риторикой про борьбу с мировым капиталом, он предложил войну с мировым гегемоном», – подчеркивает Казарин.
«Они все отправлялись на Донбасс, чтобы сражаться там с кока-колой, глобализацией и транснациональными корпорациями», – уточнил он.
Российских националистов Москва отправила воевать на Донбасс за «русскую идентичность», флаги царской России и государственное величие.
«Они сидели там в одних окопах с неосоветскими имперцами, которые мечтали возродить «советский народ» под красными стягами с серпом и молотом. Все те, кто еще недавно не подавал друг другу руки, нашли для себя точку пересечения. В прицеле которой оказалась наша страна», – отметил Казарин.
«Впрочем, было и то, что всех их объединяло. Жажда реванша», – уточнил он.
Вне зависимости от того, к какой части спектра причисляли себя российские оппозиционеры – травма распада империи оказалась важней.
Все, что мы наблюдаем сегодня, – это классическая попытка обмануть историю. Ее проживает любая недораспавшаяся империя в тот момент, когда центробежность начинает побеждать центростремительность.
«Мечта о возвращении утраченного величия выглядит слишком соблазнительной, чтобы от нее отказаться. И долгий список примеров вовсе не ограничивается Веймарской Германией», – подчеркивает Казарин.
С фантомными болями сталкивались почти все страны Европы, которым выпало быть империями.
В пятидесятые годы французы бились при Дьенбьенфу, чтобы вернуть под контроль французский Индокитай.
В шестидесятые Бельгия вторгалась в Бельгийское Конго.
«Вся вторая половина двадцатого века – это непрерывный процесс распада европейских империй, в ходе которого бывшие метрополии пытались военным путем приструнить восставшие колонии», – отмечает Казарин.
И то, чем сегодня занимается Кремль, – это все те же грабли, по которым бродили европейские столицы полвека назад.
«Проблема лишь в том, что Москва отчаянно отказывается брать во внимание чужой опыт», – подчеркивает Казарин.
Российское вторжение не только помогло Москве приручить оппозицию. Не только позволило Кремлю утилизировать радикалов в окопах Донбасса.
«Оно еще и запустило в самой Украине процесс пробуждения. А потому из 2020-го так странно читать новости о 2013-м», – отмечает Казарин.
Потому что величина пройденного продолжает бросаться в глаза – даже на фоне примирительной риторики нынешнего обитателя Банковой.
Шесть лет назад Москва сумела избавиться от оппозиции и забетонировать режим. Но все это не имеет ничего общего с развитием – если только не считать вершиной эволюции марширующую армейскую колонну.
«Кремль старательно рыл яму для соседней страны и собственных несогласных», – подытожил Казарин.