Популярность саммитов: Трамп и тяга к дипломатии

Главная причина, по которой саммиты снова в моде, – они соответствуют благосклонному отношению Трампа к дипломатии. Но интересно чем все это может закончится?

Саммит президента США Дональда Трампа с северокорейским лидером Ким Чен Ыном в Сингапуре и встреча с президентом РФ Владимиром Путиным в Хельсинки стали историческими событиями. Впрочем, как и саммиты Большой семерки в Квебеке и НАТО – в Брюсселе. Сейчас стали поговаривать о новом саммите Трампа и Путина в Вашингтоне, который может состояться до конца года. Прошло около 30 лет после окончания «холодной войны», эпохи, которую часто прерывали встречи на высшем уровне и с высокими ставками между президентами США и советскими руководителями, – и вот саммиты вновь вернулись в моду, пишет на страницах «Project Syndicate» президент американского Совета по международным отношениям Ричард Хаас, перевод подготовило издательство «Новое Время».

Надо отметить, что слово «саммит» не совсем подходящее. Его можно использовать для встреч на высшем уровне как друзей, так и противников. Саммиты могут быть двусторонними или многосторонними. И нет никакого общепринятого правила, по которому встреча превращается в саммит. В большинстве случаев этот термин используют, чтобы передать особую значимость встречи, ее незаурядность.

https://politua.org/2018/08/01/46991/

Главная причина, по которой саммиты снова в моде, – они соответствуют благосклонному отношению Трампа к дипломатии. Это легко объяснить. Трамп воспринимает дипломатию как нечто личное. Он серьезно верит в идею (весьма спорную), что отношения между конкретными людьми могут в значительной степени влиять на отношения между странами, которые они возглавляют: даже преодолевать острые политические разногласия. Трамп принадлежит миру искусства драматургии, а не государственного управления, миру зрелищ, а не политики.

Трамп предпочитает саммиты по нескольким связанным причинам. Он уверен, что способен контролировать такой формат, или, по крайней мере, добиваться в нем успеха. Значительная часть его профессиональной карьеры до прихода в Белый дом была связана с недвижимостью, где он, по всей видимости, получал то, что хотел, на небольших встречах с партнерами или конкурентами.

Кроме того, Трамп привнес несколько нововведений в формулу саммитов. Традиционно, саммиты назначаются лишь после нескольких месяцев (или даже лет) тщательной подготовки, которую проводят чиновники более низкого ранга, чтобы сократить или убрать разногласия. Обычно саммиты проходят по очень строгому сценарию. В основном – почти всегда – тексты всех соглашений и коммюнике заранее согласовываются и на момент события уже готовы к подписанию. Некоторое пространство для торга остается, но возможность сюрпризов сохраняется на минимальном уровне. Как правило, саммиты становятся поводом для формализации уже в целом достигнутых ранее договоренностей.

https://politua.org/2018/07/31/46984/

Трамп перевернул с ног на голову всю последовательность действий. Для него саммиты, скорее, являются локомотивом, а не последним вагоном. Саммиты с Кимом и Путиным проходили с минимальной подготовкой. Трамп предпочитает встречи в свободном формате, а их зафиксированный на бумаге результат может быть либо туманным, как и произошло в Сингапуре, либо вообще отсутствовать, как это было в Хельсинки.

Такой подход несет в себе немало рисков. Саммит может выйти из-под контроля и закончиться скандалом, взаимными обвинениями или отсутствием соглашения. Такое постоянно происходит на встречах Трампа с европейскими союзниками США, на которых США часто критикуют Европу за то, что она делает в сфере внешней торговли, или не делает в сфере расходов на оборону.

Кроме того, саммит, который не завершается детальным письменным соглашением, изначально может казаться успешным: со временем может выясниться, что это совершенно не так. К этой категории относится сингапурский саммит: заявления, что на этом саммите Северная Корея обязалась провести денуклеаризацию, все больше противоречат реальности, свидетельствующей об отсутствии у Кима намерений отказаться от ядерного оружия или баллистических ракет КНДР. В результате, саммит в Хельсинки может потенциально стать чем-то даже хуже, ведь записей о том, что именно там обсуждалось (если вообще что-то обсуждалось), нет. Как и информации о том, к каким договоренностям пришли Трамп и Путин после своей двухчасовой беседы с глазу на глаз.

https://politua.org/2018/07/31/46979/

Третья опасность саммитов, которые завершаются либо туманными соглашениями, либо вообще остаются без соглашений, заключается в том, что они порождают недоверие как со стороны союзников, так и внутри страны. Южная Корея и Япония обнаружили, что их интересы были проигнорированы в Сингапуре, а союзники по НАТО опасаются, что точно так же их интересы проигнорировали и в Хельсинки.

Поскольку члены Конгресса и даже исполнительная власть – в неведении о том, что именно там обсуждалось, совершенно невозможно эффективно продолжить начатого. Будущие администрации не будут себя чувствовать скованным соглашениями, о которых они даже ничего не знают, а США из-за этого могут со временем стать менее последовательной и надежной страной.

Эту последнюю группу рисков усугубляет склонность Трампа проводить встречи с глазу на глаз без участия наблюдателей, которые бы ее записывали. Так было и в Сингапуре, и в Хельсинки. Переводчики, работающие на этих встречах, не могут их заменить: они должны переводить не только слова, но и нюансы тона, чтобы точно передать сказанное.

https://politua.org/2018/07/31/46943/

Но они не дипломаты, которые знают, когда ошибка требует исправления, а отдельные заявления – разъяснений. Отсутствие каких-либо авторитетных и согласованных обоими сторонами записей о том, что было сказано, и каковы были договоренности – рецепт для будущих конфликтов между сторонами, а также для недоверия со стороны тех, кто отсутствовал на встрече.

Да, конечно, проблема не в саммитах как таковых. История показывает, что они могут смягчать кризисные ситуации и приводить к подписанию соглашений по расширению сотрудничества и снижению рисков конфронтации. Но опасно ожидать от саммитов слишком много: особенно на фоне отсутствия достаточной работы до или после.

В таких случаях саммиты всего лишь повышают шансы дипломатии на провал, одновременно способствуя росту – а не снижению – геополитической нестабильности и неопределенности. В период, когда угроз глобальному миру и процветанию – бесчисленное множество, такие результаты саммитов – вовсе не то, что нам нужно.

Ричард Хаас, «Project Syndicate»