«Вообразить» себя нацией. О неизбежности некоторых шагов для украинского общества
Нацию делает нацией коллективный миф – схожее представление о собственных героях и ценностях. Нация рождается в тот момент, когда начинает себя «воображать».
В Украине не утихает дискуссия о путях построения национального государства и его месте в современном мире. Общественная дискуссия о будущем – сводиться в конечном итоге к спору о том, можно ли обмануть историческую логику, пишет Павел Казарин на страницах «Новое Время».
«Я часто ловлю себя на мысли, что старше своего государства. Независимая Украина вновь появилась на политической карте, когда мне было семь лет. И мне очень хочется, чтобы она меня пережила», – пишет журналист.
В качестве примера, объясняющего логику социально-исторических процессов, Казарин приводит сюжет фантастического романа братьев Стругацких «Трудно быть богом». По его мнению именно сюжет этого романа наглядно иллюстрирует невозможность перескочить, через «ступеньки» развития общества и общественных отношений.
Украина радостно встречает освобожденных из плена. Россия – стыдливо прячет своих
«Когда‑то давно зачитывался фантастическими романами братьев Стругацких. Среди прочего у них есть повесть Трудно быть богом. В ней достигшая процветания Земля отправляет на отсталые планеты своих агентов – «прогрессоров». Задача которых – помогать чужим отсталым обществам поскорее преодолевать средневековье. Идея терпит крах. Оказывается, что лестница общественной эволюции непластична и перескакивать через ступеньки никому не под силу. Пока сам не прошагаешь лестничный пролет, ничего не изменится.
Казарин невольно вспоминает об этом всякий раз, когда «речь заходит об украинском будущем». Журналист считает, что Украине «выпало экстерном проходить через тот этап, который случился в истории наших соседей 100 лет назад».
Весь XX век был эпохой краха империй. Они распадались на национальные государства. Национальные государства конструировали собственные мифы. Создавали государственные атрибуты. Придумывали для себя новую интерпретацию истории. Некоторые из них затем вновь угодили в состав империи, как страны Балтии, но эти десятилетия «самопридумывания» стали точками невозврата, которые не смогла обнулить даже советская оккупация.
«Все эти процессы Украины не коснулись. XX век наша страна провела в статусе имперской колонии. И окно возможностей для национального строительства открылось для Киева лишь в 1991 году», – подчеркивает Казарин.
К этому времени у соседей Украины уже давно исчезли вопросы о том, кто они и зачем. А украинскому обществу выпало окунуться в споры о самом себе с опозданием на 100 лет. И главная дискуссия теперь сводится к тому, может ли страна перепрыгнуть через несколько лестничных пролетов или должна последовательно прошагать каждый.
«Британский социолог Бенедикт Андерсен в 80‑е годы определил нацию как воображаемое сообщество. Воображаемое – потому что члены сообщества не знают друг друга лично и «образ их общности» живет лишь в их сознании. Воображаемые сообщества могут быть самыми разными», – отмечает Казарин.
Нация, как воображаемое сообщество иллюстрируется таким примером: религиозное сообщество – это когда, например, у двух католиков из разных стран оказывается больше общего, чем с иноверцами, живущими на соседней улице. Или корпоративными – когда сотрудники одной глобальной корпорации ощущают большую эмоциональную связь с иностранными коллегами, чем со своими же согражданами. А еще они могут быть национальными.
«Нацию делает нацией коллективный миф – схожее представление о собственной истории и героях, ценностях и символах. Нация рождается в тот момент, когда начинает себя «воображать». И умирает, когда ее представление о самой себе вытесняется интерпретацией, навязанной извне. Альфа и омега – не территории, а то, во что верят и во что не верят люди, живущие на ней», – подчеркивает Казарин.
Казарин считает, что Украина начала себя «воображать» сравнительно недавно. Этот процесс усилился после того, как российское вторжение заставило каждого ее гражданина определяться с ответом на вопрос, кто он и зачем. Но вслед за этим украинское общественное мнение вновь оказалось расколотым.
«По одну сторону баррикад оказались те, кто стремился окружить страну символическим частоколом. Новой идеологией, эстетикой и этикой», – отмечает Казарин.
Среди этих людей те, кто аплодировал появлению самостоятельной церкви и суверенной версии истории. Те, кто радовался сносу советских памятников и переименованию улиц. Они кивали на опыт соседних стран и говорили о том, что конспекты государственного строительства уже готовы и не стоит изобретать велосипед.
«Их оппоненты твердили, что эти рецепты безнадежно устарели. Что все это не более чем архаика столетней давности. Что коллективные идентичности вторичны, а наднациональные права человека важнее любой национальной мифологии», – отмечает Казарин.
Установление диктатуры Зеленского. Что показывает анализ законопроектов «слуг народа»
С точки зрения этой части общества, современное человечество придумало куда более универсальные подходы и нет смысла цепляться за конспекты эпохи Пилсудского и Маннергейма.
«С ними сложно спорить, потому что современный мир и правда успел выйти за рамки привычных границ. Западная цивилизация выглядит пестрой, свободной и мультикультурной. А традиционные контуры «воображаемых сообществ» порой смотрятся как насилие над персональной свободой», – подчеркнул Казарин.
Если бы не одно «но». Все, что нам нравится в современном мире, выросло на фундаментах национальных идентичностей. Все, что нам по душе, – продукт тех дискуссий, в которых мы не участвовали.
«Прежде чем объединиться, западные «воображаемые сообщества» успели размежеваться и договориться о самих себе», – подчеркивает Казарин.
«Кому‑то может казаться, что современный западный мир стал таким привлекательным вопреки своему прошлому. Хотя, вполне возможно, что он стал таким лишь благодаря ему», – резюмирует он.