Отрицательные цены на нефть как приговор России
Цены на нефть, конечно, отыграют назад, но динамика любопытная. На сегодняшний момент цены на нефть становятся отрицательными.
Потребление газа в Европе тоже падает. Тысяча кубометров стоит на континенте порядка $80, в то время как Россия продает газ своим собственным регионам по $65, пишет в своем Telegram-канале «Kazarin» журналист и публицист Павел Казарин.
«При этом «Газпром» верстал свой годовой бюджет, рассчитывая на цену в $200», – пишет публицист.
Если нефть марки Urals будет стоить порядка $30, то российскому Центробанку для поддержания курса рубля придется ежедневно продавать до $150 млн.
«Фонд национального благосостояния РФ успел накопить $123 млрд – и при подобной динамике его может хватить для балансирования нефтяных цен на два-три года. А если нефть будет стоить дешевле?», – задается вопросом Казарин.
Себестоимость добычи российской нефти – 20 долларов (у Саудовской Аравии – $9). При этом доля нефти в ВВП России – 15%.
«Да, Кремль успел скопить $560 млрд золотовалютных резервов, но вся архитектура прогнозов пока не выглядит для России оптимистично. Внешние заимствования ограничены из-за санкций. По прогнозам главы Счетной палаты РФ Алексея Кудрина, безработица в РФ может вырасти втрое – с 2,5 до 8 млн человек», – подчеркивает Казарин.
Доля нефтегазовых доходов в структуре российского бюджета доходит до 40%. При этом спрос на углеводороды продолжает падать, а их цена – снижаться. Те самые нефтедоллары, с которых начиналась карьера Владимира Путина, теперь начинают иссякать. И в этот момент мы попадаем в самую неблагодарную стадию – стадию прогнозов.
«Попытки представить мир после коронавируса грешат своей универсальностью. Их авторы говорят о последствиях, которые коснутся всех. Но в том и особенность, что у каждой страны постэпидемическое похмелье может быть разным», – отмечает Казарин.
В свое время эффект от бубонной чумы отличался в разных регионах Европы. В 14 веке эта болезнь унесла четверть населения континента – и больше всего потерь было среди крестьян.
«Экономика средневековья держалась на труде крепостных, а потому рост спроса на труд привел к тому, что крестьяне стали требовать себе права и повышение оплаты», – подчеркивает Казарин.
В Англии король сперва решил им отказать. Был издан статут, в котором фиксировался «старый» уровень оплаты труда и запрещался самовольный переход от феодала к феодалу.
«Ответом стали крестьянские восстания. Крупнейшее из которых – под руководством Уота Тайлера – хоть и было подавлено, но привело в результате к послаблениям», – отмечает Казарин.
«В Восточной Европе все было иначе. Там местная знать накладывала на крестьян все новые повинности, вследствие чего они оказались в худшем положении, нежели до чумы», – добавляет Казарин.
По сути, эволюция каждой страны во время кризиса напрямую зависит от стартовых позиций в обществе. Там, где есть способность к коллективному действия – свободы расширяются. Там, где их нет – свободы сужаются.
«Вполне может быть, что мы станем наблюдать это и теперь – когда реальность разных стран будет зависеть от их социального договора и способности «верхов» слышать «низы», – подчеркивает Казарин.
Что же касается РФ, то ее способ существования остается неизменным. Как писал Мераб Мамардашвили, Россия существует не для русских, а посредством русских.
«Нефть стала дешеветь после аннексии Крыма – и после этого на роль новой нефти были назначены российские граждане. И нет особенных оснований думать, что в этот раз Кремль решит поступить иначе», – отмечает Казарин.
Вполне возможно, что Москва выберет тот же вектор, который после чумы предпочла Восточная Европа. Когда маленький человек будет становиться еще меньше.
«В поясах станут прокалывать новые дырки. А в старом социальном договоре «колбаса в обмен на политические свободы» убыль будет по обе стороны уравнения», – подчеркивает Казарин.
«Папа, ты будешь меньше пить? Нет, сынок, ты будешь меньше есть», – подытожил Казарин, вспоминая известный анекдот.